Владимир Некляев: Сейчас практически не могу сидеть, приходится или лежать, или стоять
Известный белорусский поэт и политик рассказал «Народной воле», почему он сейчас чувствует себя в Швеции невероятно счастливым.
Весной этого года стало известно, что Владимир Некляев получил двухлетнюю стипендию, а также возможность бесплатно проживать в городе Лунд, который находится на юге Швеции. И уже почти полгода Владимир Прокофьевич занимается там творчеством…
— Честно говоря, в ближайшее время собираюсь наведаться в Минск, — говорит Некляев.
— В Лунде вы пишете роман о Янке Купале, а точнее его переделываете. Как идет работа?
— Работа идет не только над романом, так как написал и другие вещи. И хочу сказать, что давно надо было уехать из Беларуси, чтобы плодотворно поработать.
Что касается романа, то его можно закончить и завтра, но нужно еще, как говорится, шлифовать — я изменил концепцию произведения, и мне сейчас самому интересен этот роман в новом виде. Он дал мне возможность выйти на какие-то новые темы. Короче, теперь у меня болдинская осень. Бог мне просто послал подарок. Думаю, до Нового года закончу роман.
{banner_news_show}
— Раньше вы говорили, что в Швеции еще и здоровьем занимаетесь…
— Мне и сейчас очень болит спина. Проблемы начались после декабря 2010 года, когда меня избили и бросили в СИЗО КГБ.
Сейчас практически не могу сидеть, почти все время приходится находиться или в вертикальном положении, или лежать. Правда, лежа на кровати, писать неудобно, работаю над романом стоя. Конторки у меня нет, поэтому поставил на стол стул, на стул - компьютер, так и печатаю текст. Это очень сложно, но то, что сделано, того стоит.
Около двух месяцев я практически не отходил от стола. При этом у меня не было ни ночи, ни дня. Я мог проснуться в три часа ночи, когда приходил сюжет, и писать. Заснуть мог в восемь утра, проснуться под вечер. Одним словом, все спуталось, у меня полная хата персонажей, нормальный такой дурдом. И я чувствую себя очень счастливым. Давно я в такой сумасшедшем доме не жил.
— Кроме творчества, остается время на какие-то другие мероприятия?
- У меня не только нет времени на мероприятия, но я вообще отключил все средства связи. Мне не хватало времени даже, чтобы кому-то позвонить, все было занято только работой.
Последний раз такое у меня было в Финляндии, когда меня тоже никто не дергал. Все-таки, если ты пишешь какую-то серьезную вещь, надо в ней жить. Жить только с теми персонажами, которых создаешь. Я в Минске это никогда не сделал бы.
А у меня же еще сомнения были, ехать ли работать в Швецию. Но пасибо Богу, что он меня сюда забросил. Как я смотрю, все-таки есть в моей жизни какое-то логическое движение. Бог существует как в жизни, так и в творчестве. Начинаешь какой-то текст писать сам по себе, а Бог говорит «нет», и ты меняешь произведение. Так и в жизни. Планируешь одно, а Бог говорит: «Давай я в твоих планах сделаю небольшую коррекцию».
Правда, в таком высоконапряженном творческом состоянии долго находиться невозможно. Но эту осень мне не забыть уже никогда.
— Когда роман кончите, то в следующем году больше не поедете в Швецию? Программа же рассчитана на два года…
— Когда роман будет готов, то, собственно говоря, в Лунде мне уже нечего делать. Когда я ехал в Швецию, то у меня была только одна задача — закончить роман о Янке Купале. Я даже думал, что процесс скорее будет идти, но не все так получается, как замышляешь.
— Отслеживаете какие-то события, происходящие сейчас в Беларуси?
— Две-три последние недели я вообще отключился от окружающей среды. Хотя что может произойти в Беларуси нового? Одно дело, когда ты живешь внутри страны, и совсем другое — взгляд из-за рубежа. Если ты смотришь снаружи, то все совсем иначе выглядит. И выглядит, к сожалению, гораздо хуже, потому что ты сравниваешь ситуацию в Беларуси с той, что вокруг тебя в Швеции.
И стыдно все это чувствовать. Как будто в Беларуси проходят выборы, хотя ты понимаешь, что на самом деле ничего не делается. Все замерло и стоит на месте, даже углубляется в своем негативе. В Беларуси вообще какое-то отрицательное энергетическое поле, мне там даже трудно писать, так как со всех сторон идет отрицательная информация.
Поэтому мои колебания по поводу поездки в Швецию были напрасными.
Сегодня я благодарю за возможность наслаждаться творчеством не только Богу, но и моей жене Ольге, которая видела, что я в кризисе из-за того, что происходит вокруг, на нервах. Она меня сначала уговаривала-уговаривала, а затем уже напрямую стала выталкивать из дома. И я хочу сказать, что не каждая жена это почувствует и будет настаивать на своем. В конце концов нужен же какой-то мужик дома, хоть посуду помыть…
Но Ольга мне сказала решительно: «Езжай, потому что здесь у тебя ничего не получится, после будешь себе локти кусать». Как оказалось — за ней правда.
Если сравнивать то, что я сделал в Швеции в творческом плане, с тем, что сделал в Беларуси как политик, то не может быть никакого сравнения. Здесь у меня есть результат, и я понимаю, что не зря спину ломал. А что в политике? Более двадцати лет безрезультатной беготни.
Все заняты, бегают, как тараканы, то на эти выборы, то на другие, но все это бессмысленная толкотня. Есть, естественно, люди, которым нравится сам процесс, но я — человек результата.
Весной этого года стало известно, что Владимир Некляев получил двухлетнюю стипендию, а также возможность бесплатно проживать в городе Лунд, который находится на юге Швеции. И уже почти полгода Владимир Прокофьевич занимается там творчеством…
— Честно говоря, в ближайшее время собираюсь наведаться в Минск, — говорит Некляев.
— В Лунде вы пишете роман о Янке Купале, а точнее его переделываете. Как идет работа?
— Работа идет не только над романом, так как написал и другие вещи. И хочу сказать, что давно надо было уехать из Беларуси, чтобы плодотворно поработать.
Что касается романа, то его можно закончить и завтра, но нужно еще, как говорится, шлифовать — я изменил концепцию произведения, и мне сейчас самому интересен этот роман в новом виде. Он дал мне возможность выйти на какие-то новые темы. Короче, теперь у меня болдинская осень. Бог мне просто послал подарок. Думаю, до Нового года закончу роман.
{banner_news_show}
— Раньше вы говорили, что в Швеции еще и здоровьем занимаетесь…
— Мне и сейчас очень болит спина. Проблемы начались после декабря 2010 года, когда меня избили и бросили в СИЗО КГБ.
Сейчас практически не могу сидеть, почти все время приходится находиться или в вертикальном положении, или лежать. Правда, лежа на кровати, писать неудобно, работаю над романом стоя. Конторки у меня нет, поэтому поставил на стол стул, на стул - компьютер, так и печатаю текст. Это очень сложно, но то, что сделано, того стоит.
Около двух месяцев я практически не отходил от стола. При этом у меня не было ни ночи, ни дня. Я мог проснуться в три часа ночи, когда приходил сюжет, и писать. Заснуть мог в восемь утра, проснуться под вечер. Одним словом, все спуталось, у меня полная хата персонажей, нормальный такой дурдом. И я чувствую себя очень счастливым. Давно я в такой сумасшедшем доме не жил.
— Кроме творчества, остается время на какие-то другие мероприятия?
- У меня не только нет времени на мероприятия, но я вообще отключил все средства связи. Мне не хватало времени даже, чтобы кому-то позвонить, все было занято только работой.
Последний раз такое у меня было в Финляндии, когда меня тоже никто не дергал. Все-таки, если ты пишешь какую-то серьезную вещь, надо в ней жить. Жить только с теми персонажами, которых создаешь. Я в Минске это никогда не сделал бы.
А у меня же еще сомнения были, ехать ли работать в Швецию. Но пасибо Богу, что он меня сюда забросил. Как я смотрю, все-таки есть в моей жизни какое-то логическое движение. Бог существует как в жизни, так и в творчестве. Начинаешь какой-то текст писать сам по себе, а Бог говорит «нет», и ты меняешь произведение. Так и в жизни. Планируешь одно, а Бог говорит: «Давай я в твоих планах сделаю небольшую коррекцию».
Правда, в таком высоконапряженном творческом состоянии долго находиться невозможно. Но эту осень мне не забыть уже никогда.
— Когда роман кончите, то в следующем году больше не поедете в Швецию? Программа же рассчитана на два года…
— Когда роман будет готов, то, собственно говоря, в Лунде мне уже нечего делать. Когда я ехал в Швецию, то у меня была только одна задача — закончить роман о Янке Купале. Я даже думал, что процесс скорее будет идти, но не все так получается, как замышляешь.
— Отслеживаете какие-то события, происходящие сейчас в Беларуси?
— Две-три последние недели я вообще отключился от окружающей среды. Хотя что может произойти в Беларуси нового? Одно дело, когда ты живешь внутри страны, и совсем другое — взгляд из-за рубежа. Если ты смотришь снаружи, то все совсем иначе выглядит. И выглядит, к сожалению, гораздо хуже, потому что ты сравниваешь ситуацию в Беларуси с той, что вокруг тебя в Швеции.
И стыдно все это чувствовать. Как будто в Беларуси проходят выборы, хотя ты понимаешь, что на самом деле ничего не делается. Все замерло и стоит на месте, даже углубляется в своем негативе. В Беларуси вообще какое-то отрицательное энергетическое поле, мне там даже трудно писать, так как со всех сторон идет отрицательная информация.
Поэтому мои колебания по поводу поездки в Швецию были напрасными.
Сегодня я благодарю за возможность наслаждаться творчеством не только Богу, но и моей жене Ольге, которая видела, что я в кризисе из-за того, что происходит вокруг, на нервах. Она меня сначала уговаривала-уговаривала, а затем уже напрямую стала выталкивать из дома. И я хочу сказать, что не каждая жена это почувствует и будет настаивать на своем. В конце концов нужен же какой-то мужик дома, хоть посуду помыть…
Но Ольга мне сказала решительно: «Езжай, потому что здесь у тебя ничего не получится, после будешь себе локти кусать». Как оказалось — за ней правда.
Если сравнивать то, что я сделал в Швеции в творческом плане, с тем, что сделал в Беларуси как политик, то не может быть никакого сравнения. Здесь у меня есть результат, и я понимаю, что не зря спину ломал. А что в политике? Более двадцати лет безрезультатной беготни.
Все заняты, бегают, как тараканы, то на эти выборы, то на другие, но все это бессмысленная толкотня. Есть, естественно, люди, которым нравится сам процесс, но я — человек результата.